По мнению коммунистов, монархистов и либералов самодержавие в 1894—1916 годах представляло собой эффективную систему управления империей. Разница в том, что по мнению большевиков эта система весьма эффективно эксплуатировала крестьянство и рабочий класс, а по мнению монархистов и либералов — подняла благосостояние рабочих и крестьян на невиданную высоту.
Увы, система управления Россией уже в конце царствования Александра II пошла вразнос. Этим пользовались различные жулики и авантюристы типа великих князей Алексея Александровича и Сергея Михайловича, Абазы, Безобразова, Распутина и т. д., втягивавшие империю в грандиозные аферы.
В феврале 1884 года начальник Главного морского штаба Н.М. Чихачёв предложил построить в Либаве (ныне Лиепая) порт и крепость, поскольку море в Кронштадте, главной базе флота, замерзало. Замечу, что Чихачёв был очень близок к генерал-адмиралу великому князю Алексею Александровичу.
Однако строить порт и огромную крепость в Либаве или, скажем, в Виндаве, было заведомой глупостью. Ведь в ходе любого военного конфликта, что с Англией, что с Германией, неприятельский флот неизбежно блокирует Датские проливы, и ни одни русский корабль ни при каких условиях не прорвётся в океан.
Гораздо проще было создать базы крейсеров во Владивостоке, Петропавловске-Камчатском, на Кольском полуострове, а также арендовать за копейки стоянки кораблей в Китае, Марокко, странах Латинской Америки и т. д. Ну, а в случае «военной тревоги» эти крейсера через несколько суток окажутся на британских коммуникациях.
В конце концов, и на Балтике зимой можно было выводить в море броненосцы и корабли с помощью ледоколов.
Казалось, сама природа исключила создание в районе Либавы большой военно-морской базы — низменный песчаный берег, малые глубины, подвижные пески, отсутствие закрытой от ветров якорной стоянки. Не было условий там и для создания сухопутной крепости.
Чтобы избежать обвинений в предвзятом отношении к русским генералам и адмиралам времен Николая II, я процитирую официальное издание — «Военную энциклопедию» (1911−1915 гг): «Затем был возбуждён вопрос о том, что крепость Либава по ея близкому расположению от границы по наличию впереди сухопутной ея горжи командующих высот Гробинских и Капсиденских, не дает флоту прикрытия с суши. Высказывались мысли о необходимости занятия названных высот. Но одновременно с этим выяснилось, что и военный порт, сообщающийся с открытым морем длинными и узкими подводными каналами, вовсе не отвечает задаче активной морской базы».
Самое забавное, что всё это выяснилось лишь в 1908 году, и только тогда «возбудился вопрос». А почему сии вопросы не возбуждались в 1893—1894 годах, когда все планировали?
Германская граница находилась всего лишь в 30 верстах от Либавы. Германский флот имел рядом несколько удобных якорных стоянок, а у русского флота к 1892 году ближайшая крупная военно-морская база была за несколько сотен миль — в Кронштадте.
С одной стороны, постройка порта и крепости была наглым вызовом Германии, поскольку использование Либавы стало бы целесообразным лишь в ходе наступательных действий на суше и на море. А, с другой стороны, это была ловушка для русского флота, который легко мог быть блокирован даже слабейшим противником, каковым Германия вовсе не являлась.
Наиболее дальновидные военные и сановники предлагали вместо Либавы построить незамерзающий порт на севере вблизи современного Мурманска. Активно поддерживали этот проект адмирал С.О. Макаров и министр финансов С.Ю. Витте.
Летом 1894 года министр финансов устроил ознакомительную поездку по приморским районам Архангельской губернии с целью определить место для закладки порта. Получив напутствие от Александра III «найти там такого рода незамерзающую гавань, где можно было бы строить большой военный флот, такую гавань, которая послужила бы нам главною морскою базою», Витте в сопровождении многочисленной свиты из правительственных чиновников, журналистов, крупных промышленников и работников губернской администрации объехал весь Мурман и остановил свой выбор на Екатерининской гавани, лежавшей у самого входа в Кольский залив: «Такой грандиозной гавани я никогда в своей жизни не видел; она производит еще более грандиозное впечатление, нежели Владивостокский порт и Владивостокская гавань».
По результатам этой поездки С.Ю. Витте представил Александру III подробный доклад, в котором указал, что Екатерининская гавань «никогда не замерзает, весьма обширна, легко может быть защищаема… оттуда наш флот будет иметь прямой доступ в океан». В докладе нашла отражение и специфика Севера — на период длительных полярных ночей Витте предлагал «устроить очень сильное электрическое освещение» местности, а для поддержания регулярной связи с центром — провести телеграф и соединить гавань «двухколейной железной дорогой с Петербургом».
Порт на севере имел огромное стратегическое значение. В случае коалиционной войны с Францией против Германии связь с Францией могла обеспечиваться только через северные моря. В случае конфликта с Англией в Екатерининской гавани могли базироваться русские крейсера, оперирующие на британских коммуникациях в Атлантике.
Талантливые русские инженеры в 1894—1895 годах создали технические проекты канала Беломор-Балт и железной дороги, проходившей по Карелии и Мурманскому полуострову. В частности, инженер Б.А. Риппас провёл обследование местности на предмет строительства дороги до Екатерининской гавани.
Отставной капитан 1 ранга Конкевич представил правительству план переброски миноносцев по Беломоро-Балтийскому каналу для защиты Мурмана. (Летом 1933 года по приказу Сталина два эсминца, два сторожевых корабля и две большие подводные лодки прошли по Беломор-Балту и 6 августа того же года прибыли в Мурманск).
На царя надавили великие князья Алексей Александрович и Михаил Николаевич. Они бесконтрольно управляли флотом и сухопутной артиллерией. Строительство порта по ведомству генерал-адмирала Алексея и крепости по ведомству генерал-фельдцейхмейстера артиллерии Михаила стало для них подлинным клондайком. Подрядчики дали взяток не менее двух миллионов рублей.
А вот мнение о состоянии Либавской крепости генерал-майора Ф.П. Рерберга, начальника ее штаба в 1902—1904 годах:
«Высшее начальство находило, что Либава в „порядке“, и семь лет подряд ген. Лазарев доносил ежегодно по команде о полном благополучии пригодности вверенной ему крепости. Либава была тогда в моде, и несколько раз приезжал для её осмотра сам Военный Министр — Ген. Куропаткин, и ни Куропаткин, ни Лазарев не замечали, что Либава не крепость, а лишь жалкая пародия на крепость; и Либава считалась крепостью, защищавшей и с моря и с суши, вновь выстроенный огромный военный порт имени Александра III».
По своей огневой мощи артиллерия Либавы превосходила крепостную артиллерию Порт-Артура в 1,5−2 раза. Замечу, что по проекту форты Порт-Артура должны были выдерживать попадание 6-дюймового (152-мм) снаряда, а форты Либавы — 11-дюймового (280-мм) снаряда.
Лишь в начале 1907 года Николай II и его окружение осознали безумие Либавской авантюры. 27 июня 1907 года вышел императорский указ о лишении Либавы статуса крепости. Ну а в 1910 году вышло секретное «Девятнадцатое расписание», согласно котором с началом войны все укрепления Либавы и сооружения Порта Александра III подлежали уничтожению.
Вывоз орудий из крепости начался лишь во второй половине 1908 года, а закончился к концу 1911 года. Эвакуация Либавы обошлась в несколько миллионов рублей. В 1907—1914 годах в Либавском порту эпизодически базировались малые суда и три подводные лодки.
Немцы могли занять Либаву в первые же дни войны, но они были заняты наступлением во Франции. 17 апреля 1915 года русское командование отдало приказ о сдаче Либавы.
Лишь с началом Великой войны министры и генералы оценили значение порта на Мурмане. В конце 1914 года началось лихорадочное строительство Мурманской железной дороги.
В 1928 году Либаву посетил американский журналист, который с удивлением бродил по безлюдным кварталам пустых казённых зданий, по циклопическим развалинам крепости и осматривал огромный порт, вход в который затянуло песком. В своём репортаже о Либаве он провёл аналогию с романом Г. Уэльса «Война миров». И сейчас, в 2023 году, в окрестностях Лиепаи туристы видят развалины десятков циклопических сооружений.