Кто такой Игнат Некрасов? Донской атаман, бунтовавший против царя Петра. Все мятежники у нас кончали плохо: Болотников, Разин, Булавин, Пугачёв… Но здесь мне вспоминаются строки британского поэта Джона Харристона (1561−1612):
Мятеж не может кончиться удачей,
В противном случае его зовут иначе.
26 сентября 1962 года в Стамбуле на митинге в пассажирском порту советский консул торжественно вручил некрасовскому атаману Петру Стеклову красное знамя, и 999 последователей Игната Некрасова поднялись на борт комфортабельного лайнера «Грузия». Но в Новороссийск прибыло 1000 некрасовцев. Тысячный реэмигрант, названный Семёном, родился на борту теплохода.
В Новороссийске — знамёна, цветы, оркестр, объятия. Некрасовцы выполнили главный завет Игната: «При царе не возвращаться» и были приняты, как победители.
А с чего всё началось? С бунта, как водится на Руси. На Дон с XV века бежали люди от террора московских владык.
В начале ХХ века известный историк Евграф Петрович Савельев доказал, что донские казаки берут свое начало от волжских, а те в свою очередь от «хлыновских воров». Московские владыки именовали «хлыновскими ворами» новгородских и местный ушкуйников, базой которых с начала XIV века был город Хлынов на реке Вятке.
К каждому отряду донцов, возвращавшемуся с войны или из посольства в Москву, приставали десятки, а то и сотни людей.
Вот, к примеру, в 1656 году через Белгород из Чугуева проследовали 200 донских казаков во главе с атаманом Семеном Широким. Они шли с войны в Малороссии. Постояв в Белгороде четыре дня, казаки пошли дальше домой. Вместе с ними на Дон ушло 34 человека, «из них полковых детей боярских — 3 человека, солдат — 2, станичный ездок — 1, стрельцов — 10 (в том числе стрелецкий пятидесятник Степан Устинов), казаков — 3, крестьян сына боярского И. Тарасова — 2, а также холоп [боевой — А. Ш.] самого воеводы И. Акинфова. Помимо этого, родственников (детей и зятьев) станичных голов и ездоков — 6 человек, 1 зять полкового сына боярского, родственников стрельцов — 5 человек. Почти все они отправились к казакам со своими лошадьми».
В том же 1656 году отряд донских казаков проезжал через небольшой городишко Карпов. Местный воевода Павел Селиванов отписал в Москву, что с казаками убежали: 13 детей боярских, 38 человек «драгунсково строю», 11 казаков, 17 стрельцов и три пушкаря.
Да что пушкари! В 1748 г., уже при Елизавете Петровне, на Дон в казаки подалась… администрация уездного города Чернь. В числе бежавших были чернский воевода Ляпунов, подьячий и канцелярист.
Довольно часто беглецы присоединялись к торговым караванам судов, спускавшимся вниз по Дону. Нередко купцы возили на Дон девок, которые там высоко ценились.
6 июля 1707 года в Люблине царь Пётр отправил указ полковнику князю Юрию Владимировичу Долгорукову навести порядок на Дону: «…сыскать всех беглых и за провожатыми и з женами и з детьми выслать по-прежнему в те ж городы и места, откуда кто пришёл».
Пётр прекрасно знал неписаный закон казаков: «С Дона выдачи нету». Тем не менее 2 сентября 1707 года Юрий Долгоруков с двумя сотнями солдат прибыл в Черкассы. Атаман войска Лукьян Максимов и старшина формально согласились с царским указом, но выполнять его не спешили. Тогда Долгоруков решил сам начать ловлю беглых.
Последовали дикие расправы над казаками, их жёнами и детьми.
В ночь с 8 на 9 октября 1707 года казаки под командованием атамана Кондрата Булавина убили Юрия Долгорукова и ещё 16 офицеров и подьячих, солдат же обезоружили и отпустили. Так началось знаменитое Булавинское восстание.
В начале мая Кондрат Булавин допустил стратегическую ошибку, разделив свои силы и направив их по расходящимся направлениям.
«Семён Драной пошёл своею силою по Изюм, а с ним силы 10 000. А Игнат Некрасов пошёл на Саратов и на Козлов, а с ним силы 40 000. А сам наш войсковой атаман Кондратей Афонасьевич Булавин пошёл под Азов и под Таган, 2000 кубанцев и запорожцов и наших козаков».
7 июля 1708 года в Черкасске казацкие старшины во главе с Иваном Зерщиковым произвели переворот. Кондрат Булавин был убит, а по другой версии — застрелился.
Успешным оказался лишь рейд атамана Игната Некрасова вдоль Волги на Камышин и Царицын. Узнав о гибели Булавина, Некрасов привёл своих людей в район Переволочны (между Доном и Волгой).
В 1708 году Пётр приказал не только казнить участников восстания, но и уничтожать десятки казацких городков вместе с населением. Солдаты убивали женщин и детей (чаще всего топили в Дону) и сжигали все строения. Только отряд Василия Долгорукова (брата убитого) уничтожил 23,5 тысячи казаков мужского пола, жён и детей не считали. Кстати, в карательной операции участвовали и малороссийские казаки, посланные Мазепой.
Мало того, православный царь не постеснялся натравить на казаков орды калмыков. Калмыки резали всех подряд, но, в отличие от князя Ю.В. Долгорукова, не вели учёта своим жертвам. И ещё не убивали женщин, а уводили их с собой.
В такой ситуации Игнату ничего не оставалось, как увести свой отряд численностью от 3 до 8 тысяч казаков (по разным источникам) в ногайскую степь, а затем на Кубань и отдаться под покровительство крымского хана. Замечу, что это было не паническое бегство, а организованное отступление. Казаки ехали строем под знамёнами, в отряде было не менее 7 пушек. За ними ехали многие сотни телег с женщинами и детьми.
Крымский хан разрешил некрасовцам поселиться между Темрюком и Копылом (сейчас Славянск на Кубани). Любопытно, что развалины одного из казачьих городков на Кубани ещё в начале ХХ века называли Некрасово городище.
На Кубань к некрасовцам ежегодно бежали сотни донских казаков, а также раскольники со всей России. Это вызывало беспокойство царских властей. По приказу Петра дворянин Василий Блёклый прибыл в Бахчисарай к хану Девлет Гирею с большими подарками просить выдачи некрасовцев. Хан подарки взял, а по поводу казаков удивился: «…чего мне отдать, чего у меня нет».
Крымские ханы высоко ценили некрасовцев, и хан Менгли Гирей II в 1730-х годах содержал личную охрану из сотни казаков-некрасовцев. В походах крымского хана сопровождала гвардия из 500 некрасовцев.
После присоединения Крыма к России некрасовцы морем ушли в Турцию. Отдельные отряды поселились близ Трапезунда и Синопа. Турецкий султан предложил некрасовцам перебраться в Добруджу близ дельты Дуная. Аргументами для переселения стали более близкие к Кубани природные условия и то, что в Добруджу постоянно бежали русские старообрядцы, да и просто солдаты и крестьяне.
Первая партия некрасовцев ушла на своих судах из Анатолии на Дунай в 1779 году. Переселившимся из Анатолии некрасовцам турецкий султан дал для поселения в Добрудже земли близ озера Разельм (Разин), где некрасовцы основали сначала две слободы, Дунавцы и Сарыкиой. В первой было местопребывание атамана некрасовских казаков, набралось всех переселенцев до 1200 семейств, а во второй — около 400 семейств.
Турецкий султан подтвердил все права и привилегии, какими некрасовцы раньше пользовались на Кубани. Никаких податей и налогов турки с некрасовцев не брали, обязательных повинностей воинской и земской не требовали. Некрасовцы свободно исповедовали свою старую веру, с позволения турецкого правительства строили в своих селениях церкви, имели священников и даже епархиального архиерея. Некрасовцы, как и подобает казакам, ежегодно по своему обычаю избирали себе сельских атаманов и войскового атамана, начальствовавшего над всеми турецкоподданными некрасовскими казаками. Суд и выносимые судом наказания оставались у них прежними, без применения к турецким законам.
Некрасовцы ловили рыбу в низовьях Дуная и охотились на зверей, то есть продолжали жить по-русски.
Однако из-за непрерывных кровавых конфликтов с «задунайскими» запорожцами некрасовцам пришлось уйти с Дуная. Часть их осела на побережье Эгейского моря, в Эносе в восточной Фракии, другая — в азиатской Турции на озере Майнос (озеро Куш), в 25 км от портового города Бандырма на побережье Мраморного моря.
Главным заветом Игната было «не возвращаться в Россию при царе». Понятно, что некрасовцы с надеждой восприняли весть о свержении самодержавия и постепенно стали возвращаться на родину. Так, в 1921 году по указанию Совнаркома некрасовцы на Кубани основали поселок на 76 дворов недалеко от станицы Приморско-Ахтарской.
В 1962 году, перед возвращением казаков на родину, турки дочиста ограбили некрасовцев. В частности, были украдены 107 икон древнего письма, 90 старопечатных книг, шесть колоколов, вся церковная утварь. Мусульмане-турки мотивировали грабёж тем, что за давностью лет все эти предметы являются национальным достоянием Турецкого государства.
Н.С. Хрущев, рьяно боровшийся с «опиумом для народа», на сей раз сделал исключение и выделил некрасовцам деньги и место для постройки церквей. И казаки немедленно приступили к возведению храмов: в посёлке Новокумском — Успенского, а в Кумской долине — Троицкого, то есть тех самых приходов, которые у них оставались ещё в Турции.
На кубанской земле впервые установились дружественные отношения между «задунайскими» запорожцами и некрасовцами, которых выбросили из нашей истории Пётр I и Екатерина II.
Через 40 лет после возвращения последних некрасовцев в СССР в станице Старочеркасской на Дону был открыт музей казаков-некрасовцев.
В июле 2009 году я посетил этот музей. И был приятно удивлён. В начале экспозиции — скульптура Игната Некрасова. У кого-то могут вызвать недоумение большие карты походов казаков с Кубани до Харькова, Воронежа, Тамбова, Нижнего Новгорода, Пензы и Казани, под названием «Антифеодальные походы казаков-некрасовцев в 1709—1740 гг.» При желании оные рейды можно назвать «походами за зипунами». Это с какой стороны смотреть.