В ходе Крымской войны 1853−1856 годов Черноморский флот был полностью уничтожен, а Балтийский состоял из 26 парусных кораблей и фрегатов, неспособных вести бой не только с вражескими броненосцами, но и с паровыми деревянными кораблями.
Но случилось чудо, и уже через год-два после окончания войны русские корабли вышли в мировой океан. До этого в XVIII-XIX веках на это были способны лишь около 20 одиночных русских военных судов. А сейчас в океан вышли винтовые корабли нового типа — клипера, корветы и фрегаты.
На Тихом океане в мирное время для флота нужны были базы. Маленький Охотский порт, откуда выходили первые русские мореходы к берегам Аляски, был упразднён ещё в 1843 году. Петропавловск тогда представлял собой маленький посёлок, и он был слишком удалён от мировых судоходных путей.
В 1855—1856 годах был основан Николаевский пост. Там в 1858—1859 году зимовали корветы «Новик» и «Боярин», в 1859—1860 году — «Воевода» и «Боярин», а в 1860—1861 году — клипер «Стрелок».
В 1860—1861 году во Владивостокском посту зимовал корвет «Гридень».
Но, увы, в обоих импровизированных портах не было инфраструктуры для ремонта кораблей и отдыха экипажей. Вот, к примеру, колоритные эпизоды: 6 января 1862 года на скотный двор Владивостокского поста залез тигр и задрал трёх лошадей, а 14 сентября купец 3-й гильдии Яков Семенов и лейтенант Меншук застрелили тигра на территории Владивостокского поста.
С Балтики на Тихий океан на 1−4 года регулярно отправлялись отряды кораблей. Владивосток из-за удалённости от перспективного театра военных действий с Англией, а главное, из-за замерзания порта с ноября по март, не мог быть надёжной базой русских крейсерских эскадр. Поэтому русские адмиралы в качестве базы выбрали японский порт Нагасаки, поскольку согласно договора 1855 года, японцы открыли этот порт для русских кораблей.
И в июле 1875 года Управляющий Морским министерством предписал начальнику отряда судов Тихого океана контр-адмиралу О.П. Пузино заключить контракт с японским землевладельцем Сигой о десятилетней аренде участка земли, на котором, «не выходя их ассигнованной суммы, предполагалось установить и оборудовать баню, лазарет, шлюпочный сарай и кузницу». Там был устроен городок, получивший название «русская деревня». Японцы деревню называли Иносой.
В Нагасаки производился ремонт и докование (в собственном доке) российских кораблей. В Нагасаки закупали и большую часть угля, потребляемого Владивостокской эскадрой. С японской компанией, разрабатывающей Таксимские угольные копи, был заключён долговременный контракт. Причём угольные склады русского флота были не только в Нагасаки, но и в Иокогаме.
Для удобства коммерсантов обеих стран и не в последнюю очередь для русских морских офицеров компания «Мицубиси» в апреле 1886 года организовала регулярные грузопассажирские рейсы Нагасаки — Владивосток. Кроме того, в Нагасаки регулярно заходили пароходы Добровольного флота, направлявшиеся во Владивосток. Так, например, в 1897 году из Одессы во Владивосток прошли 18 пароходов, а из Петербурга во Владивосток — три.
13 октября 1872 года фрегат «Светлана» бросил якорь в порту Нагасаки. Старшим офицером на нём был великий князь Алексей Александрович. На рейде его прибытия дожидались корвет «Витязь» под флагом контр-адмирала Федоровского и канонерская лодка «Морж».
Великий князь Алексей пробыл в Японии до 26 ноября 1872 года, когда «Светлана» и «Витязь» взяли курс на Владивосток. Среди историков нет разногласий о посещении любвеобильным Алексеем «русской деревни». Однако деталей этих походов мемуаристы нам не оставили.
Чтобы современный читатель мог понять ситуацию в Нагасаки, нужно сказать пару слов об офицерских нравах в России конца XIX века. Так, вступать в брак младшим офицерам было запрещено уставом. В Морском ведомстве исключение сделали лишь для младших офицеров, служивших в Сибирской, а позже и в Амурской флотилиях, поскольку «в местах не столь отдалённых» найти достойную невесту было практически невозможно.
Невеста должна была быть из породистой семьи, то есть из дворян, лишь в отдельных случаях делались исключения для семей интеллигенции. В своё время, изучая подшивку «Артиллерийского журнала» за 90-е годы XIX века, я полчаса не мог понять, в чем суть скандала, когда армейский артиллерийский офицер женился на дочери богатого мебельного фабриканта. Его за сей брак хотели выкинуть из артиллерийской бригады, да тут вступилась либеральная пресса.
Но зато в отношении неофициальных «подруг» в нашей армии и флоте в конце XIX века царил полнейший либерализм.
На русских кораблях служба заканчивалась в 17 часов, и если у офицера не было ночной вахты, он был свободен до 8 часов утра.
Сойдя на берег в Нагасаки, господа офицеры спешили не только в рестораны «Санкт-Петербург», «Кронштадт» и «Владивосток», но и в многочисленные публичные дома. Причём наиболее скромные и порядочные офицеры предпочитали вступать в брак с японками. Для этого нужно было заключить контракт с хозяйкой так называемого «чайного домика». Обычно контракт заключался на всё время стоянки корабля. Жёнами становились 14−16-летние японские девушки. Таким образом в течение всей стоянки офицер знал, что в любой момент может прийти в чайный домик, где его будет ждать туземная жена, строго хранящая ему верность до окончательного ухода его корабля в Россию.
Многие офицеры всё время стоянки так и жили в чайных домиках, лишь изредка появляясь на кораблях. Хозяйками домиков, как правило, были японки, хотя встречались и исключения. Так, владелицей домиков в европейском стиле была Мина Рахиль Неухова-Писаревская — мещанка из Одессы.
Обычно жёны брали в месяц по 40 иен, за дом и питание — еще 20 иен. Таким образом, русский офицер на всё про всё тратил около 50 рублей в месяц.
Любопытная история случилась с корветом «Рында». Согласно планам Морского ведомства «Рында» должен был обследовать наши дальневосточные берега, в частности, провести топографическую съёмку берегов и промер глубин в Татарском проливе.
Но сей маршрут очень не понравился мичману Александру Михайловичу Романову. Он записал в своём дневнике: «Я предлагаю чудный план, чтобы нас отправили в Сан-Франциско, потом Сандвичевы, потом Таити, Новая Гвинея, Австралия, Новая Зеландия. Это надо просить прямо Алексея. Я бы устроил всё это сам через адмирала начальника отряда, но дело в том, что он не может отпустить нас без разрешения свыше». (Под именем «Алексей» имеется ввиду великий князь Алексея Александрович, генерал-адмирал русского флота).
Алексей уважил кузена, и вот «Рында» вместо того, чтобы идти в Магелланов пролив, пошёл в Тихий океан. В «круиз» «Рынды» были подобран и соответствующий офицерский состав: лейтенанты князь М.С. Путятин и граф Н.М. Толстой; мичманы граф М.А. Апраксин и А.М. Романов.
Естественно, прибыв в 1888 году в Нагасаки, вся эта компания рванула и Иносу. Впрочем, пусть об этом расскажет сам великий князь:
«Как только мы бросили якорь в порту Нагасаки, офицеры русского клипера «Вестник» сделали нам визит. Они восторженно рассказывали о двух годах, проведённых в Японии. Почти все они были «женаты» на японках. Браки эти не сопровождались официальными церемониями, но это не мешало им жить вместе с их туземными жёнами в миниатюрных домиках, похожих на изящные игрушки, с крошечными садами, карликовыми деревьями, маленькими ручейками, воздушными мостиками, микроскопическими цветами. Они утверждали, что морской министр неофициально разрешил им эти браки, так как понимал трудное положение моряков, которые на два года разлучены со своими домами.
В то время одна вдова — японка по имени Омати-сан — содержала очень хороший ресторан в деревне Иноса вблизи Нагасаки. На неё русские моряки смотрели, как на приёмную мать русского военного флота. Она держала русских поваров, свободно говорила по-русски, играла на пианино и на гитаре русские песни, угощала нас крутыми яйцами с зелёным луком и свежей икрой, и вообще ей удалось создать в своем заведении атмосферу типичного русского ресторана, который с успехом мог бы занять место где-нибудь на окраинах Москвы. Но кроме кулинарии и развлечений она знакомила русских офицеров с их будущими японскими «жёнами». За эту услугу она не требовала никакого вознаграждения, делая это по доброте сердца. Она полагала, что должна сделать всё от неё зависящее, чтобы мы привезли в Россию добрые воспоминания о японском гостеприимстве.
Офицеры «Вестника» дали в её ресторане обед в нашу честь в присутствии своих «жён», а те, в свою очередь, привезли с собою подруг, ещё свободных от брачных уз.
Я часто навещал семьи моих «женатых» друзей, и моё положение холостяка становилось прямо неудобным. «Жёны» не могли понять, почему этот молодой «самурай» — им объяснили, что «самурай» означало по-русски «великий князь» — проводит вечера у чужого очага вместо того, чтобы создать свой собственный уютный дом… Быть может, он был слишком скуп, чтобы содержать «жену»! — читалось в их глазах.
Я решил «жениться». Эта новость вызвала сенсацию в деревне Иноса, и были объявлены «смотрины» девицам и дамам, которые желали бы занять роль домоправительницы русского великого «самурая».
Теперь у меня завёлся собственный дом, правда, очень скромный по размеру и убранству. В половине седьмого я уже был «дома» за обеденным столом в обществе миниатюрного существа. Весёлость её характера была поразительна. Она никогда не хмурилась, не сердилась и всем была довольна.
Русские офицеры называли её в шутку «нашей великой княгиней» — причём туземцы принимали этот титул всерьёз".
В течение двух лет Нагасаки служил базой, откуда «Рында» регулярно уходил в плавание и куда возвращался на стоянку для отдыха и ремонта. По возвращению в Петербург Александр Михайлович 25 июля 1894 года женился на дочери императора Александра III Ксении.
15 апреля 1891 года в порт Нагасаки прибыл крейсер «Память Азова» с наследником престола цесаревичем Николаем Александровичем. Там собралась внушительная русская эскадра — броненосные крейсера «Адмирал Нахимов» и «Владимир Мономах», клипер «Джигит», канонерские лодки «Бобр», «Манджур» и «Кореец», а также пароходы Добровольного флота «Петербург» и «Владивосток».
Надо ли говорить, что и будущий император отдал дань деревне Иноса. Ситуация в Иносе хорошо описана в воспоминаниях вице-адмирала Г. В. Цывинского «50 лет в Российском Императорском флоте». В 1891 году Цывинский служил лейтенантом на крейсере «Память Азова».
«Наследник на Страстной неделе говел и пока по Японии не путешествовал. Но ежедневно он съезжал на берег с молодыми офицерами, делал покупки и раза два посетил Иносу, где ему представлялись наши старые знакомые матроны Ойе-сан и Оматсу-сан; обе они удостоились получить по золотой брошке с сапфирами».
Сохранился своеобразный портрет Оматцу-сан — в виде куклы в натуральную величину, которую преподнёс цесаревичу перед отплытием из Японии знаменитый мастер Кавасима Дзимбей. В настоящее время кукла Оматцу-сан находится в Кунсткамере в Санкт-Петербурге.
А для матросов в Иносе существовало 3−4 трактира с «женской прислугой». В итоге среди нижних чинов достаточно широкое распространение получили венерические болезни.
2 (14) декабря в Порт-Артур вошли суда Тихоокеанской эскадры под командованием контр-адмирала Ф.В. Дубасова, а 15 (27) марта 1898 года состоялось подписание русско-китайской конвенции, передававшей России в аренду на 25 лет Квантунский полуостров (южную оконечность Ляодунского) с Порт-Артуром и Талиенваном.
После этого Порт-Артур стал главной базой российского флота на Тихом океане, а число заходов наших военных кораблей в Нагасаки постепенно снижалось. Однако «русская деревня» Иноса продолжала существовать. К концу XIX века там проживали около 300 гражданских российских подданных. Был свой приход и деревянная часовня. Началось строительство большой каменной церкви, но закончить её к началу войны не успели.
В июне 1903 года Николай II отправил на переговоры в Японию военного министра А.Н. Куропаткина. Возвращаясь домой, министр остановился в Нагасаки и провёл несколько дней в гостинице Мичинаги Ей. Видимо, ему потребовалось «сочувствие» знаменитой женщины, чтобы сгладить впечатление от холодного приёма в Токио.
27 января (9 февраля) 1904 года японские миноносцы без объявления войны атаковали русские корабли в Порт-Артуре. 2 (15) февраля французский пароход «Ярра» принял на борт последних русских жителей Иносы и взял курс на Манилу.
Российские постройки в Иносе были уничтожены в ходе атомной бомбардировки Нагасаки 9 августа 1945 года. В настоящее время на их месте стоят жилые дома.